Рыжая птица удачи - Страница 201

201

И только одно его останавливало. Эта зеленоглазая девочка.

Кир сел прямо, оторвавшись от спинки кресла, на котором до этого полулежал, тупо сверля взглядом потолок. Сел и потёр ладонями виски.

Скажи только слово, голубка, и весь мир полетит к чертям. Скажи «да», стань моей, и я увезу тебя отсюда. От твоего выродка папаши, от всего этого зверья, и животных и людей, от ядовитой зелени, так давящей на нервы. Скажи мне «да», милая и я сделаю тебя самой счастливой женщиной на свете. Я смогу перевернуть ради тебя весь мир, я смогу! Но сначала… сначала надо рассказать тебе всю правду. Ты должна это услышать и услышать именно от меня.

Он резко поднялся на ноги и почти выбежал из комнаты. Он найдёт её прямо сейчас. Ника узнает, и тогда всё решится. Так или иначе, но решится.

Кир нашёл её в саду. Всё в той же беседке, где они вместе прятались от дождя. Ноги сами принесли его к резному домику. На этот раз сквозь ажурную вязь стен прорывались солнечные блики, и вся беседка казалась пронизанной жаркими лучами Сианы. И Ника сидела на том же месте, только не свернувшись клубочком, а наоборот — выпрямившись, сложив на коленях руки с зажатыми в пальцах белыми листками, — сидела, глядя прямо перед собой. Всё это Кир разглядел мгновенно, едва открыв дверь, и так же мгновенно его охватило чувство чего-то непоправимого, настолько тревожно-неестественной выглядела девушка.

— Ника!

Она даже не повернула головы. Кир рывком пересёк пространство беседки и застыл над Никой, не зная, что делать дальше. Будь это Балу, встряхнул бы за плечо, чтобы хоть какой-то реакции добиться, но перед ним был не Балу.

— Что случилось?

Наконец она медленно подняла голову. Первые секунды ему казалось, что она всё равно его не видит, смотрит сквозь, и успел испугаться — возможно, первый раз за долгое время по-настоящему испугаться, но тут Ника его увидела.

— Да что с тобой?! — Кир всё-таки схватил её за плечи, упав рядом на колени, уже было не до церемоний, только бы она не потеряла его снова, только бы очнулась и сказала, наконец, хоть что-нибудь.

— Со мной? — будто бы даже удивлённо переспросила Ника странно натянутым голосом. — Со мной… Я не знаю. Не знаю!

Голос взлетел вверх и оборвался, но не тишиной, а тихим смехом. Она смеялась, но глаза были всё теми же — не здесь, не с ним…

Смех с такими глазами был страшнее молчания. Кир встряхнул её, так, что голова девушки мотнулась из стороны в сторону, русые волосы шелковисто скользнули по его руке, но ему было не до этих тонких ощущений. Помогло — смеяться она перестала, взгляд стал осмысленным.

— Я не знаю, — потерянно повторила она. — Не знаю, что теперь делать. Кому я могу теперь… Мне теперь тут верить некому.

Она взмахнула рукой, словно отгоняя назойливое насекомое, и Киру пришлось выпустить её плечо, чтобы перехватить руку с зажатым в ней белым листком обычной бумаги. Взгляд выхватил подпись внизу листка. Карина. Чёртова олениха, что ты наделала?

И тут его озарило. Олениха его опередила. Ну да, они же подруги. Неожиданно у Сайдаровой проснулась совесть?

— Дай угадаю, — слегка охрипшим, но спокойным голосом сказал Кир. — Она рассказала тебе о сафари. То, что ты раньше не знала.

Ника не отрывала от него взгляд, но руку высвободила.

— Так ты — знал? Знал, что здесь происходит? Знал, что Орест… что тут людей… Зачем ты здесь, кто ты вообще такой?!

Голос снова пошёл вверх, но Кир успел остановить второй прилив истерики:

— Я здесь ищу пропавшего друга. И я ничего не знал, пока не прилетел сюда. У Тони тут пропал брат, понимаешь? Нам ваш врач Аристов помогает, понимаешь? Мы тут не сами по себе.

Она кивнула, и Кир с облегчением почувствовал, что она поняла — он на её стороне. Ты не одна, голубка.

— Расскажи мне, что она написала, — мягко попросил он.

Ника прерывисто вздохнула и заговорила, сперва тихо, запинаясь на каждом слове, а потом всё быстрее и горячее, и Кир не останавливал — она должна была всё это сказать вслух, неважно, что некоторые нюансы он не понимал — потом переспросит…

— Она боялась, что он её убьёт! — со слезами в голосе наконец выкрикнула Ника и разрыдалась.

Кир, который уже сидел на скамейке рядом, привлёк её к себе — нельзя было так кричать, мало ли, кто мог услышать.

Пока Ника всхлипывала ему в плечо, он гладил её шелковистую голову, но думал совсем не об этом, а о том, что придушил бы стерву на месте, попадись она ему сейчас. Из Никиных слов он понял, что Карина написала потому, что сама уже сбежала. Она оставила письмо в каком-то только им с Никой знакомом тайнике — какая-то полянка в джунглях, какие-то детские игры, Кир не понял, да и неважно — и позвонила уже с пересадочной станции только для того, чтобы попрощаться и сообщить о письме. Тварь… Она не могла не понимать, что после её откровений Ника останется совсем одна со всем этим, потому что все её близкие оказались в центре преступления. Ника не могла знать, что Аристов чист, не могла знать, что к ним с Балу можно обратиться за помощью. Она сидела тут совсем одна и тихо сходила с ума.

И тут до него наконец дошло — тут не только Ревнёв был замешан, но и Кледнер. И тут же дурная мысль — ну что, милая, теперь ты веришь, что твой дядя не ангел, теперь понимаешь, что я был прав?

— Орест… — Ника словно прочитала его мысль. — Он это начал давно, даже до того, как мы с Риной школу закончили. Тут всё время умирали люди, Кир!

Она впервые произнесла так его имя, и от этого в груди разлилось тепло, странное, непривычное, но привыкать было некогда. Тут Ника резко отстранилась, и он вспомнил, что кроме откровений Карины о её несчастной жизни, полной обмана и страха, должно было бы быть что-то ещё.

201