Рыжая птица удачи - Страница 235

235

И вот тут растерялся уже сам Феникс, потому что он готов был поклясться, что знает этот бас и этот лёгкий, едва уловимый акцент.

— Отпусти его, Паша, — тихо попросила Ника, поглаживая его плечо.

Только тут он сообразил, что до сих пор прижимает к полу человека, напавшего на неё. А тот и не думает возражать. Павел ослабил хватку, почувствовал, как нападавший шевельнулся под рукой. Ничего, выживет.

— Что тут происходит? — ворвался в дверь ещё один человек. Ревнёв, собственной персоной.

— Ничего особенного, — извиняющимся тоном начал знакомый бас.

— Просто ребята немного погорячились, — подхватил Дмитрий. — Вы не волнуйтесь, они уже успокоились, больше не будут.

— Папа, это случайность, — вступила и Ника.

Да что вообще с ними происходит! Они тут чуть не поубивали друг друга, на Нику напали, а она вместе с этими ненормальными от всего открещивается! Как будто только что сама не звала на помощь. Чёртова слепота, сейчас бы их лица увидеть!

— Господин Ревнёв, — снова бас. И теперь он его узнал, хотя и не верил ушам. — Вы не беспокойтесь, они уже всё выяснили. Правда, Кир?

Кир?!

— Правда.

Все тот же хриплый голос с пола, но в нём нет больше бешенства, только безграничное изумление и безнадёжность. Теперь Феникс узнал и его. Отшатнулся, потерял равновесие и сел на пол, даже не заметив этого.

— Не дёргайся. У тебя, кажется, нос сломан.

— Переживу.

— Дай, я повязку зафиксирую! Тони, подержи его.

Дмитрий, сидя на полу рядом с Павлом, наблюдал за работой Ники.

— Ну, может, ты теперь объяснишь, что вы не поделили? — поинтересовался он у друга.

Тот сидел, обхватив руками колени, с закрытыми глазами вслушивался в голоса. Ответом были лишь сжавшиеся губы. Верный признак — Пашка сердится.

Дмитрий больше не спрашивал. Что там у них произошло, он не знал, зато чувствовал, как от обоих бьёт обжигающей волной. Это не ненависть — это злость и ярость, непонимание и досада.

— Как вы сюда попали? — спросил он Балу, сделав попытку перевести разговор.

— Мы-то тут по делу в отпуске, — мрачно пробасил тот, но едва перевёл взгляд на Павла, тут же посветлел. — Ну, ты даёшь, Пашка. Хотя Феникс, он на то и Феникс — чтобы воскресать из пепла.

— Как вы узнали, что я здесь? — спросил Павел.

— Да мы и не знали, — пожал плечами Балу и, наконец, выпустил дёрнувшегося Кира из крепких медвежьих объятий. — Говорю же, мы на Каджеро по делам, по нашим. Хотя и тебя, Пашка, они тоже касаются. Но вот что ты тут, в доме Ревнёва делаешь?

— Ника моя невеста, — негромко, но твёрдо произнёс Павел.

— Да в курсе мы уже! — резко бросил Кир, поднимаясь на ноги. — Всех благодарю, спокойной ночи.

— Сладких снов, — бесстрастно произнёс Павел, не открывая глаз.

— Ты его невеста? — ошеломлённо спросил Балу, когда за Киром закрылись створки. — О, Господи…

Это «О, Господи», сплелось с его собственным, в унисон. Потому что он всё понял, как тут не понять.

— Я знал, что ничем хорошим это не кончится, — тоскливо сказал Балу и тяжело опустился на один из стульев, который жалобно скрипнул под его весом. — Что он сделал, Ника?

Ника помолчала и вдруг спросила вместо ответа:

— Хотите чаю? Я смотрю, спать вы не рвётесь. Пойдёмте на кухню, а?

Как ни странно, никто не отказался. И уже на кухне Балу рассказал, как они с Киром рванули на Каджеро в поисках Фрэнка Смита, как узнали что тот погиб, как и Феникс. Тут же упомянул Дэна.

— Да, про Дэна мы знаем, — тихо отозвался Павел. — Если бы не он, я бы с тобой сейчас не разговаривал. Жаль, что твоего брата он не видел.

Дмитрий посмотрел на Балу, тот как-то жалко усмехнулся.

— Ну да, он бы подумал, что это я. Может, и Фрэнку бы удалось…

— Точно — Дэн спас бы, — Дмитрию вдруг захотелось защитить бывшего сослуживца, так же яростно, как всего год назад — удушить. Там, на «Киплинге».

Может от того, что у самого рыльце в пушку? Может признаться во всём, прямо здесь и прямо сейчас, сказать — это ж я, это я стрелял! — и покончить, наконец, с этим угнетающим чувством вины?

Внезапно он ощутил ладонь Павла на своём плече. Успокаивающую и останавливающую одновременно. Как же всё-таки Пашка чувствует его, оберегает и заставляет молчать. И пусть это было малодушно, но он был рад этому безмолвному приказу.

Потом разговор перешёл на Хана. Говорил Павел, Балу только качал головой.

— Я говорил Марату — этот тип не для «Киплинга». Да и вообще…

Да, Одинцов просчитался в своё время. А потом просчитались они с Пашкой. Особенно он, Дмитрий.

— А на Кира не сердитесь, — вдруг негромко проговорил Балу, глядя на Павла с Никой.

— Мы и не сердимся, Тони, — легко сказала Ника, вставая из-за стола.

А вот о Павле Дмитрий такого бы не сказал.

— Он… Он не хотел зла, я уверен. — Балу тяжело качнул головой. — От судьбы не убежишь, как ни старайся.

— И от себя тоже, — эхом повторил слова Дэна Дмитрий.

— Убежать от себя нельзя. А вот догнать можно, — резко сказал Павел. — Только не все этим себя утруждают.

Ника положила руку ему на плечо знакомым жестом. И, что удивительно, Павел заметно успокоился от её прикосновения.

— Ребята, я рада, что вы все встретились, но мне кажется, нам пора ложиться. Светать скоро будет. А некоторым, между прочим, постельный режим никто не отменял.

— Тётя доктор, — вдруг ясным голосом сказал Павел, поворачиваясь к ней. — Я уже почти совсем здоровый, можно, я завтра гулять пойду?

Ника рассмеялась, подхватила его под руку и повела наверх. Дмитрий, который тоже не мог сдержать улыбки, поинтересовался, не помочь ли им, на что Павел отмахнулся свободной рукой:

235