Рыжая птица удачи - Страница 74

Индиго предоставил ребятам переубеждать Кельта, который уже почти не возражал, только упрямо мотал головой, закрывая глаза, как ребёнок, который хочет «спрятаться». Он взглядом нашёл среди «волков» неподвижного Дэна, тот за всё время спора не произнёс ни слова и даже не смотрел вокруг, уставившись в пол. Краем глаза отметил Хана, чуть в стороне, молча следившего за свалкой. Изучает, психолог фигов, — со злостью подумал Индиго. Ладно, не до него сейчас.

Он выбрался из толкотни вокруг Кельта и остановился рядом с Дэном, скрестив на груди руки. Дождался, пока тот поднимет голову.

— И долго ты будешь отмалчиваться?

Дэн не выдержал его взгляда, снова отвёл глаза. Индиго не подозревал, что у всегда спокойного, уверенного в себе, чуть ленивого от этой уверенности Дэна могут быть такие растерянные, несчастные глаза. Но его сейчас это занимало меньше всего.

— А ну, тихо! — крикнул он, перекрывая общий шум, и повернулся к ребятам.

Услышали, замолчали.

— Что вы тут устроили? Виноват, не виноват… Давайте его просто расстреляем, чего тянуть-то? Сразу всем легче станет! — Индиго обвёл их взглядом, отмечая, как вытянулись разгорячённые лица.

— Кого расстреляем? — неуверенно спросил кто-то.

— Да Феникса. Всем станет легко и спокойно. А, Кельт? — обратился он к разом сникшему Кельту. — Станет тебе легче, если Пашку линчевать на месте?

— Дим, ты не перегибай, — успокаивающе сказал Шторм.

— А я перегибаю? Ребята погибли — всем плохо, больно, я понимаю. Но они погибли, они уже ушли! А Феникса уничтожают сейчас, пусть и не физически, но он из этого кабинета выйдет уже без погон, и хорошо, если без наручников, и… вы его глаза видели?

«Волки» молчали. Слушали.

— Он был нашим командиром четыре года. И до сих пор вы все были готовы за него умереть, а? Он ни разу не ошибся, не подводил нас. Скажи, Лис, когда ты и твоя группа облажались на Вионе, кто вас выгораживал, получив строгач от Фойзе? А кто всех нас прикрывал от начальства, когда мы прокалывались по разным поводам тут, на «Киплинге»? А помнишь, Кельт, как он один остался прикрывать ваш отход, когда Тошку ранили на Триле? Вы всё помните. Так почему мы сейчас стоим тут и рассуждаем, вместо того, чтобы помочь!

— Как?

Вопрос, мучивший всех, задал Кельт. Тихо, неуверенно, но Индиго почувствовал, что здесь он выиграл.

— Для начала надо узнать правду. А её тут знает как минимум один человек. Тот, который действительно был там, где случился прокол. Что там случилось на самом деле, Дэн? — он резко повернулся к Строганову.

Он знал, что ответа не будет. Кожей чувствовал, что раз Дэн промолчал, узнав о рапорте Феникса, то он уже не скажет ни слова. Его отсутствующий потерянный вид заставил Индиго в этом увериться.

— Правильно, Дэн. Зачем беспокоиться — Феникс-то у нас железный. Он всё выдержит, ничего ему не будет. Он нас прикроет, как всегда, а мы постоим в стороне. Не стоит разбираться, верно?! — он чувствовал, что срывается. Ещё немного, и его не удержат. Он не Аякс.

— Спокойно, Димка! — на плечо сзади легла рука.

Нет, не Пашка. Ти-Рекс. И Балу чуть позади.

— Спокойно. Во всём разберёмся, — Балу говорил уверенно, громко, но Индиго чувствовал за этой его внешней уверенностью тень сомнения. — Мы просто так Феникса не отдадим. В наших силах попытаться его вытащить.

— На «Киплинге» друзей не сдают без боя, кому бы то ни было, — Ти-Рекс говорил тише, но вот в его голосе была самая непоколебимая сила и убеждённость.

Индиго заметил, как приход этих двоих и их слова подействовали на «волков». Растерянность ушла, оставив решимость. Аякс подошёл ближе, Шторм, Лис, даже Кельт — все подтянулись к ним троим, словно от их физической сплочённости что-то зависело.

С тихим шелестом открылись и закрылись двери дальней каюты, пропуская внутрь Хана.

Феникс пришёл первым. Литный снова задерживался. Фойзе был рад возможности ещё раз попытаться достучаться до парня, старательно разрушающего свою карьеру и самого себя. Он молча указал Фениксу на кресло напротив, дождался, пока тот сядет, и тихо сказал, тщательно подбирая слова:

— Паша, это последний наш разговор, когда ещё можно что-то исправить.

Тот поднял глаза, взглянул в упор, безмолвно требуя прекратить бесполезные уговоры.

— Я знаю, что ты скрываешь истинное положение дел. Ты покрываешь кого-то из своих ребят. Возможно, даже знаю, кого. Твои «волки» молчат, потому что ты приказал им молчать, ты убедил их, что так надо. Меня ты убедить молчать не можешь. Но я не знаю, как всё было на самом деле, и не могу помочь. Есть только твой рапорт и желание Литного как можно скорее найти крайнего. Пойми, если это будет кто-то из твоих сержантов, максимум, что ему грозит — разжалуют в рядовые. А вот тебя, как ответственного за операцию и признавшего свою вину полностью, во всём — в халатности, в недосмотре, в тактической ошибке, в неверном решении… Тебе это может стоить не только карьеры, но и свободы.

— Я знаю, — глухо отозвался Феникс, отводя взгляд.

— За кого ты так боишься, зачем ты это делаешь?

Феникс упрямо качнул головой.

— Ничего я не делаю, господин подполковник. Только хочу сам ответить за свои действия. Как командир взвода, допустившего ошибку.

— Не морочь мне голову, Лазарев, — выведенный из себя Фойзе стукнул кулаком по столу. — Ты понимаешь, что ты оставляешь своих ребят неизвестно на кого? Ты понимаешь, что ты оставляешь своего командира без правой руки? Ты понимаешь, что…

Он замолчал. Они никогда не говорили о том, что их связывало. И сам Фойзе никогда не размышлял о том, кто для него этот рыжий упрямый капитан. Но сейчас в нём всё кричало — не губи ты себя, сынок! Ты один из немногих близких людей мне, даже если ты никогда не звал меня иначе, чем по званию или имени-отчеству. Если с тобой что-то случится, как мне жить дальше?