Рыжая птица удачи - Страница 244

244

Он почувствовал, как сами собой сжимаются кулаки. Столько времени и сил потратить на это дело, и что в итоге? Он сидит в своём коттедже, именно как лис затравленный в норе, не смея высунуться, а они там, снова вдвоём, и эта Боссова принцесса рядом. Мысли привычно покатились по накатанной дорожке. Алкоголь не мешал, скорее, придавал определенную ясность сознанию.

Интересно, знает ли Феникс эпопею с той записью и их с Язвой увлекательной беседой вокруг неё? Вряд ли. Язва наверняка никому ничего не сказал. Никому — значит и Ревнёвой. Ну, какой нормальный человек будет рассказывать такое о своём друге его же девушке, а уж тем более, о самом себе? Зачем, если всё закончилось, причём так удачно? Все живы, все вместе, все всех простили, вот и славно. Только ничего ещё не закончилось.

Хан допил очередной стакан и со стуком поставил его на стол. Они думают, что могут вот так беззаботно радоваться жизни, наплевав на него? И на то, что он ради них, можно сказать, пожертвовал собственной карьерой, репутацией, впервые в жизни попытавшись проявить то, что они все называют благородством… Нет, ребята. В задницу такое благородство. Если кому в этом мире и стоит помогать, так только тем, кто сможет и, главное, захочет за эту помощь заплатить.

Босс, вы хотели эту девчонку? Вы её получите. Ей просто податься некуда и не к кому больше будет, когда она поймет, с кем связалась. Надо полагать, она такая же, как сам Феникс, и вряд ли сможет быть с ним после того, как ознакомится с той инсценировочкой из строгановского подвала. А если её ещё правильно преподнести и откомментировать, то мало никому не покажется. И пусть потом Феникс доказывает, что «это не то, что ты думаешь», а Язва… А Язва пусть объясняет, откуда у него тот кристалл с записью. Наверняка ведь не выкинул сувенир — от стирания и перезаписи кристалл заблокирован, а с утилизацией его существуют некоторые сложности, которыми Язве озаботиться было некогда и негде на Каджеро, наверняка на потом отложил. Такие как он стараются негорящую проблему не решать, а загнать поглубже, «авось само рассосётся».

Выйти с местного компьютера в Сеть, закачать в письмо запись, которую он предусмотрительно хранил в памяти браслета — дело нескольких минут. Теперь, собственно, само письмо. Анонимка?

Мелькнула мысль, что когда Язва увидит это послание — а он увидит, вряд ли девчонка будет так сдержана, что не сообщит ему о полученном подарке сразу же, как только обретёт дар речи — он сам поймёт, от кого привет. Он хоть и щенок, но не дурак. И будет искать его, Хана. Найдёт ведь, он парень настырный, прилипчивый.

Ну и пусть, они ведь не договорили. Когда они снова встретятся, тут уже на месте будет ясно, кто — кого.

…Теперь, собственно, пояснительная записка. Эх, мне есть, что рассказать тебе, детка. И всё равно ведь ты увидишь, что это — я, и Индиго поймет, откуда ветер дует. Так что долой анонимность. Снимем маски, все, дружно. И я, и Дима.

«Отправить письмо с прикреплённым файлом?». Идиотский вопрос. Конечно, отправить.

* * *

Ника проснулась от того, что её нежно целовали в плечо. Пока поворачивалась — открылась и закрылась дверь. Ну вот. Ушёл. Ника вздохнула. Вчера Павел говорил, что с утра хочет выбраться в Алмазный. Что он там забыл — не сказал, но Ника знала, что это связано с расследованием.

Девушка вскочила с постели, зашла в ванную, вылетела оттуда уже умытая и одетая. На ходу расчёсывая волосы, выбежала из комнаты в надежде успеть поймать Павла в столовой. Как бы не так.

— Доброе утро, — встретил её Дмитрий. Он сидел один за большим столом, заканчивая завтрак. — А Пашка только что уехал. Я сам только попрощаться с ним успел.

— Доброе утро, — ответила Ника.

Она слегка расстроилась, но не настолько, чтобы испортилось настроение. Павел обещал вернуться после обеда, это совсем скоро. Хотя Ника уже чувствовала, что скучает. После того, как Володя разрешил Павлу выходить и самостоятельно передвигаться по Солнечному, того стало не удержать в доме. Ника его понимала. Столько недель провести в темноте и не иметь возможности просто выйти на улицу — конечно, теперь он не может сидеть взаперти.

— Он скоро приедет, не скучай, — угадал её мысли Дмитрий. — Хочешь, я с тобой побуду, пока ты завтракаешь?

Ника улыбнулась, отрицательно качнула головой.

— Я пока не хочу есть. Спасибо.

У неё действительно не было аппетита. Мелькнуло в голове — как бы Димка не подумал, что она просто не хочет его компании. А с другой стороны — это, наверное, немножко правда. Ника избегала оставаться с ним наедине, хотя давно уже простила ему всё. Простила, но не забыла. Однажды сказанное до сих пор висело между ними, и они оба это ощущали. Особенно, наверное, Димка.

Ника вздохнула.

— Я сейчас почту проверю, может, Рина написала. А потом хочу заехать к Володе. Поедешь со мной?

Почему-то очень приятно было видеть, как он улыбается в ответ.

Нет, Карина не написала. Зато…

«Получено сообщение с прикрепленным видеофайлом с неизвестного адреса. Вирусов не обнаружено. Хотите просмотреть сообщение и файл?»

Занятно. Кто бы это мог быть?

Ника дала команду для просмотра.

— Здравствуйте, Ника Андреевна! — раздался в комнате незнакомый мужской голос. — Вы вряд ли меня знаете, по крайней мере, лично мы не знакомы.

Голос спокойный, дружелюбный, слегка даже расслабленный. Тембр сам по себе слух не режет, но есть в каждом звуке что-то неприятное. Тревожное…

— Ника Андреевна, у меня для вас есть две новости, и обе вам не очень понравятся. Новость первая содержится в том видеоролике, который пришёл вместе с моим письмом. Прежде, чем вы его посмотрите, я расскажу, как мы его сняли. Вы знаете — я, Дмитрий и ваш Павел вместе служили на «Киплинге». Спросите как-нибудь их, помнят ли они Хана. С Индиго мы так и не расстались до конца. Скажите, вы ему всерьёз поверили, что он так же, как и вы, горевал о мнимой смерти Феникса? А зря поверили. Потому что ролик, который вы сейчас увидите, был снят именно его руками. Доказательства можете поискать в доме, вторая копия записи находится у него, вряд ли он с ней расстался. И ещё, прежде чем включится наш любительский фильм…

244